Сами книги «Куда ж нам плыть?» и «Паруса несвободы», составленные из статей Полякова за почти сорок лет (с перестроечных времен до 2024 года, включая материалы, написанные к Литературному форуму стран БРИКС в Казани), на «круглом столе» упоминались только косвенно.
Виновник торжества предложил «не тратить время на комплименты» и вместо презентации подискутировать о судьбах российской публицистики и литературы в целом. Правда, без похвал все же не обошлось — когда выяснилось, что православный вуз находится в «150 метрах от дома, куда его привезли из роддома», декан Высшей школы телевидения МГУ Виталий Третьяков предложил поставить недавнему юбиляру памятник. Третьяков поинтересовался, есть ли у этого дома дворик — и выдвинул полушуточную инициативу, встреченную смехом и аплодисментами:
— Нужно там поставить бюст, хотя бы гипсовый, на мраморном постаменте. Давайте скинемся, я половину головы бюста готов лично оплатить.
Пересказывать достаточно подробное обсуждение истории жанра от Ивана Грозного до наших дней было бы утомительным для читателей, но нужно упомянуть небезынтересное определение места публицистики, предложенное одним из выступавших, в виде шкалы, где на одном краю — пропаганда, на противоположном — проповедь, а публицистика — посредине.
Затронули участники дискуссии и ряд других проблем — защита русского языка, нехватка книжных магазинов в России (их, как выяснилось, в нашей стране чуть больше пары тысяч на 144 миллиона населения. «Это деградация» — выкрик из зала). А также указали на отсутствие госрегулирования «средствами массовой информации под названием «книжные магазины»). Некоторые высказанные идеи еще пару лет назад назвали бы одиозными, но приглашенные Поляковым представители редакторского сообщества — преподаватели, философы и общественные деятели — озвучивали, например, мысли о том, что нужно считать благом появление в России китайского фэнтези, потому что там «идеология порядка и добра», а раньше была «идеология зла» (в западной переводной литературе).
Главное же сказал председатель Союза писателей России Николай Иванов, проанонсировавший перемены, которые ждут всех нас после предстоящего внеочередного писательского съезда.
— Союз писателей — единственная творческая организация, вытащенная из культуры, то есть из ведения Минкультуры, и переданная в Минцифры. Слово сделали придатком при производстве. Но в Министерстве цифрового развития, связи и массовых коммуникаций есть департамент книгоиздания и поддержки СМИ. Есть только отдел, состоящий из семи человек, занимающийся книжными ярмарками и выставками. В Москве мы еще справляемся, но в регионах нет подразделений Минцифры...
Прогнозируя изменения в «литературной отрасли», Иванов заявил, что был месяц назад на собрании в президентской администрации:
— Пригласили меня — председателя самого патриотичного союза, а не других союзов, созданных в противовес Союзу советских писателей, — это важный звоночек о том, что что-то меняется на самом верху.
По словам Иванова, на встрече обсуждалась государственная поддержка толстых литературных журналов:
— Когда председательствующий спросил, сколько у нас журналов, ему ответили: штук пять в Москве и штуки три в Санкт-Петербурге... Я попросил наших ребят сделать сводную цифру: так вот — у нас 106 литературных изданий! Но финансировалось из Минцифры кроме московских и питерских только два журнала на всю Россию. Остальные были брошены.
Иванов также пообещал «анализ литературно-художественных журналов», их, надо понимать, содержания. «Это то, чем мы будем заниматься», — конец цитаты. Кстати, судя по всему, впервые на «круглом столе» Иванов признал, что «администрация президента приняла решение проводить внеочередной съезд», на котором, как уже писал «МК», здоровым литературным силам будет предложено объединиться на базе СП России:
— Нужно снова задавать вопрос: «С кем вы, мастера культуры?». Но удивительные положительные сдвиги уже произошли. Первый, кто позвонил мне после всех разговоров, — Александр Андреевич Проханов. Он сказал: «Коля, я впервые за много лет вижу, что это не лакировка, не замазывание трещин в здании литературы, а кардинальная перестройка». Высказался Николай Федорович и о публицистике, назвав ее «трудным жанром, потому что нельзя спрятаться ни за героя, ни за рифму. Автор остается в ней один за один с читателем». И вспомнил такой эпизод:
— Однажды Владимир Богомолов дал в журнал «Советский воин», где я был главным редактором, свою последнюю повесть «В кригере». Я увидел, что там некоторые слова слишком жесткие — был уже конец СССР, и я решил схитрить. Говорю ему: Владимир Осипович, мы сделали хороший рисунок, чтобы его поставить, придется сократить два абзаца. Позвольте мне. Он подумал. Улыбнулся. И ответил: «Сократи рисунок». Ни одной буквы чтобы убрано не было. Такой должна быть наша публицистика — чтобы через пять или десять лет ничего не приходилось убирать.
