Фамилия Зощенко хорошо знакома публике и любима многими. Его творчество мы даже когда-то изучали на журфаке и в студенческие годы любили похихикать над его сатирическими рассказами и фельетонами. У каждого был свой фаворит — «История болезни», «Обезьяний язык», «Аристократка»... У многих Зощенко ассоциируется с фильмом Леонида Гайдая «Не может быть!». Несколько другой взгляд на его сатиру предложили в театре «Мастерская»: зритель и хохотал, и плакал.
«До начала спектакля 3 минуты» значится на табличке, висящей над сценой, но действие уже началось: грустный Зощенко играет на фортепиано что-то тоскливое. У него депрессия, выбраться из которой доктор предлагает ему с помощью чтения рассказов Зощенко, над произведениями которого от души смеется сам врач; очевидно, он не знал, что перед ним сам автор произведений…
Далее — калейдоскоп хорошо знакомых образов, за которыми наблюдает их автор. Зрители хохочут. Где-то громче и чаще, где-то реже. Безусловными фаворитами, судя по реакции зала, были «Аристократка» и «Преступление и наказание». Единственный, кто ни разу не то что не засмеялся, даже не улыбнулся — Михаил Зощенко, роль которого исполняет режиссер постановки Максим Студеновский. Впрочем, и сам Зощенко говорил: «Тут я подумал о своих рассказах, которые заставляют людей смеяться. Я подумал о смехе, который был в моих книгах, но не был в моем сердце». Автор внимательно наблюдал со стороны за своими персонажами — яркими и выразительными героями анекдотических историй. Публика сосредоточенно наблюдает за героями новелл, в которых легко узнать типичные образы, воплощающие невежество, жадность, пошлость, неверность и другие пороки советских граждан, которые, впрочем, актуальны и по сей день (в антракте, наблюдая за некоторыми зрительницами, увлеченно поедающими пирожные из театрального буфета, невольно хочется пошутить: «Над кем смеетесь? Над собой смеетесь!»). Красочные костюмы, смешной говор, драка толпы в транспорте сопровождаются смехом в зале. Но если взглянуть на край сцены, где сидит Зощенко, все происходящее начинает восприниматься совсем иначе — покрывается вуалью трагедии. Пороки высмеяны, с одной стороны, и тут же оплаканы — с другой. Для нас — смешно, но для героев рассказов, которые, безусловно, существовали тогда и существуют сейчас в реальной жизни, их порок — беда и трагедия. Зощенко не жесток по отношению к героям своих рассказов и к людям, хотя и выводит их пороки на сцену во всей красе. Автор человечно сочувствует им, соболезнует им и принимает их несовершенства. Вот такая жестокая безусловная и всепрощающая — любовь!
У постановки есть несколько «фишек». Во-первых, многоплановость композиции, сотканной из двух частей: реальная жизнь писателя с его воспоминаниями и его рассказы. На сцену выведены «кусочки» памяти Зощенко, где читают свои стихи его коллеги-литераторы Сергей Есенин и Александр Блок, тоже трагичные фигуры. Еще один интересный ход — кинематографическая вставка по рассказу «Любовь», короткометражный фильм, который сам по себе является метафорой, отражающей кинематографичность его рассказов. Действительно, когда читаешь его произведения, в воображении легко рисуются мини-фильмы.
Наконец, еще одна составляющая, которая нашла отклик в зрительном зале, — музыка спектакля. Задачи попасть в эпоху здесь ставили не всегда. Так, влюбленная Машенька в сцене по рассказу «Любовь», лежа на снегу, вдруг запевает строчки из песни «Нева-неважно» группы 5nizza. С песни Франсуазы Арди «Как сказать тебе прощай» начинается «Преступление и наказание», где сам текст предвосхищает «мораль сей басни»: не лучше ли объясниться с нелюбимым человеком, нежели обманывать его? С другой стороны, если бы мы все были честны друг с другом, не было бы и «басни».
В зале не было гробовой тишины, зрители, очевидно, близко знакомые с творчеством писателя, ностальгически заканчивали цитаты персонажей со сцены:
— Сейчас будет знаменитое: «Ах ты, рыбий глаз!», слушай! Вот!
— «Я ее провожай… — говорит Васька со сцены.
— …Я и имущества лишайся», — шутливо завершает зрительница, нашептывая афоризм соседке.
Реакции были контрастными: одновременно и смеялись, и плакали. А в финале — молча громко аплодировали и долго не отпускали актеров со сцены. Петербургских артистов московские зрители встретили и приняли тепло, а те в свою очередь заставили публику всплакнуть над рассказами Зощенко, над которым, казалось бы, принято исключительно смеяться.
