В разговорах о фирменном авторском методе Юрий Антонов никогда не стремился возвышать и романтизировать свой род занятий. Говорил обычно про то, что написание песен для него сродни техзаданию. Получил текст — подобрал к нему мелодию, написал мелодию — пошел к поэту и показал ее. Всего делов-то.
В далекие девяностые на посиделках с «акулами пера» Антонов выразился даже более игриво. «Вы не верьте, когда композитор говорит, что написал какую-нибудь песню под впечатлением от несчастного романа, — заметил тогда хитмейкер. — Скорее всего, сидел на попке у рояля и вымучивал эту мелодию…»
В эстрадном цехе всегда ценился результат, а уж как его добиваются — в романтических страданиях или сидя на попке и что-то вымучивая, — не так уж важно. В окружении композитора обычно говорят об антоновской скорости сочинения как о чем-то поистине реактивном. Наверное, легкие песни и должны получаться легко. Но это не означает, что у хитов Антонова не было приключений.
«Зеркало»
Одна из песен, с которой связано начало всесоюзной истерии по Антонову. Текст к «Зеркалу» написал Михаил Танич, и вдова легендарного поэта-песенника Лидия Козлова любит вспоминать в интервью, как очень жалела, что муж отдает такое прекрасное стихотворение какому-то молодому и невероятно самоуверенному типу. Текст вручили Антонову вечером, а утром песня была готова. Нежная лирика Танича получила цепкую мелодию и ритм куда более энергичный, чем можно было ожидать для таких строчек. Авторы немного подискутировали о трудности исполнения слов «гляжусь в тебя, как в зеркало», но в итоге авторитет поэта победил. При застольном исполнении «Зеркала» жалоб на строчки обычно не возникает.
«Я Вспоминаю»
Убойный припев — один из фирменных знаков Юрия Антонова, и здесь он получился еще и вдохновляющим на народное творчество. «Летящей походкой ты вышла за водкой…» — часто горланили советские подростки и даже те, что повзрослее, получая от такой интерпретации немало удовольствия. Вообще текст поэта Леонида Фадеева (по паспорту Генделя) получился по советским меркам восхитительно легкомысленным: «пришли ниоткуда, ушли в никуда…», «та радость шальная взошла как заря…», «а может быть, ты перелетная птица…». Прямо аморальный кодекс строителей коммунизма. К этому нужно добавить сверкающую, словно дискошар, аранжировку — и получается трек, который не требовал диджейского напоминания «танцуют все». Все и так плясали что было сил. DJ Грув в свое время сделал тоже весьма заводной ремикс, и Юрий Михайлович его одобрил.
«Не Забывай»
Солидный ВИА-опыт позволял Антонову, как и всем прошедшим через этот жанр авторам, весьма умело жонглировать условно актуальным звуком. Гитарный рифф этой песни, конечно, напоминает о моде на западный рок, но играть в эти игры приходилось весьма осторожно — худсоветы не дремали. Есть немало уверенных в том, что Юрий Михайлович где-то этот риф подрезал. Однако тысячи советских гитаристов-любителей, взламывавших при помощи этой песни женские сердца, вряд ли переживали по поводу подобных домыслов. «Не Забывай» с первых же аккордов бьет прямо в десятку, с чем, вероятно, абсолютно согласен Сергей Чиграков, лидер группы «Чиж и Кº». В концертной версии своего главного хита «Вечная Молодость», посвященного ВИА, они иронии ради используют припев «Не Забывай».
«Крыша Дома Твоего», «На Улице Каштановой»
Обе песни стали большими хитами, но по звуку они как будто слегка выбиваются из антоновского репертуара. Впрочем, и писались они скорее по случаю. «Крыша Дома Твоего» вошла в детский мюзикл Михаила Пляцковского «Приключения кузнечика Кузи». Сам Антонов согласился участвовать в этой затее без особого удовольствия, потому что считал себя еще слишком молодым для детских песен. В итоге среди детей все сочиненное композитором для проекта особо не прижилось. Во взрослой же лиге «На Улице Каштановой» оказалась случайно. Изначально предполагалось, что для мюзикла ее запишет Георгий Вицин, но актер был занят на съемках, все изрядно затянулось, и в итоге Антонов решил использовать песню по своему усмотрению. В итоге она попала на миньон фирмы «Мелодия», в «Песню года» и в сердца миллионов.
Хитовая судьба песни даже на советской эстраде во многом была делом счастливого случая. Шлягерность «На Улице Каштановой» была под большим вопросом, и ее авторы, поэт Игорь Шаферан и композитор Юрий Антонов, работая над композицией, по большому счету выполняли державный заказ. К двухсотлетию основания Симферополя было решено подарить городу песню, и Шаферан написал совсем не идейное, но очень теплое стихотворение про улочки южных городов. И попросил Антонова помочь с музыкой. По результату в целом понятно, что авторы не особенно напрягались, но, когда песня попала на радио, вдруг образовался целый поток писем трудящихся с просьбой поставить ее еще и еще раз. Начавшаяся вскоре антиалкогольная кампания придала шлягеру особенный флер. Строчка «пройдусь по Абрикосовой, сверну на Виноградную…» в шутку и не от изобильной жизни ассоциировалась с домашними настойками и наливками, отчего звучал хит еще слаще.
«Море», «Двадцать Лет Спустя»
При всем шлягерном потенциале песни Антонова, особенно в авторском исполнении, поначалу не вызывали особого восторга у худсоветов. В 1979 году композитор и исполнитель начал сотрудничать с группой «Аракс», и этот альянс оказался оглушительно успешным. Наверное, в худсоветах хорошо понимали все поп-роковые перспективы взаимодействия продвинутой группы и хитмейкера, так что решение слегка притормозить этот набиравший ход локомотив было вполне логичным.
Принято думать, что бастион из членов Союза композиторов надежно защищал нравственность советской публики, тщательно отбирая новые песни. На самом деле эти заслуженные сочинители больше пеклись о своих авторских, всячески задвигая конкурентов, способных неплохо проявить себя на их поляне и таким образом претендовать на кусок пирога, которым никто не хотел делиться.
В 1980 году Антонов и «Аракс» предложили к изданию совместный альбом, но на худсовете сказали «нет». В данной ситуации у артистов той эпохи были возможности для маневра. Вместо большого диска обычно выпускали миньоны, или, как бы сейчас сказали, EP. К ним было меньше официального внимания, однако и артист, и фирма «Мелодия» (эта организация еще в советские времена ставила себе цель зарабатывать и потому старалась доводить до прилавков то, что точно купят люди) получали свои выгоды.
Второй путь к публике и успеху лежал через кино. Если песня звучала в популярном фильме, то она становилась как бы в законе и при наличии уже готового видеоряда имела шанс попасть, например, в программу «Утренняя почта». Снимая лирическую телекомедию «Берегите женщин», режиссеры Виктор Макаров и Александр Полынников проявили отменное чутье, когда предоставили Юрию Антонову карт-бланш на музыку к фильму. Сама картина о приключениях женской команды морского буксира звезд с неба не хватала, но восемь песен Антонова превратили ее в эфирный хит.
И «Море» и «Двадцать Лет Спустя» придали нехитрым сюжетным линиям фильма массу шарма. И как часто случалось в то время, их популярность изрядно обошла страсти вокруг кино. «Море» — размашистый концертный номер, «Двадцать Лет Спустя» чуть тише и посложнее, но эта мелодия в сочетании со словами Леонида Фадеева до сих пор звучит очень трогательно.
«Белый Теплоход», «Золотая Лестница»
В СССР рестораны, помимо всего прочего, были важными центрами музыкальной дистрибуции. «Если утром песня прозвучала в эфире, то в хорошем ресторане ее исполняют уже вечером», — говорили люди сведущие. Композиторы и поэты, сочинявшие шлягеры, были такой оперативности очень рады. Авторские права в те времена иногда соблюдались весьма дотошно, и в случае с ресторанами примерно так и происходило. Во всех заведениях с музыкой заполнялись рапортички, и исполнение ресторанными оркестрами всенародно любимых песен гарантировало отчисления авторам. Речь шла о копейках, но с учетом общего вала в некоторых случаях получались впечатляющие суммы.
В восьмидесятых Антонов стал не просто официальным, а первым советским миллионером, зарабатывая только на авторских до пятнадцати тысяч рублей в месяц при среднестатистической зарплате в 90–120 рублей. У большей части антоновских хитов не было столь яркого ресторанного флера, каким отличались некоторые песни Вячеслава Добрынина, однако приписанные к общепиту музыканты собрали немало чаевых за просьбы исполнить что-нибудь из репертуара Юрия Михайловича.
И «Белый Теплоход», и «Золотая Лестница» щедро наполнены сантиментами, неразрывно связанными с красивым отдыхом. Волны уносят, чувства бурлят, клавишные звучат празднично до мурашек, саксофон ласкает уши. Для миллионов советских граждан все это по-прежнему услада для души и музыка, которая, в отличие от ее поклонников, не хочет стареть.
