«Дедушка был вторым Шаляпиным»
— Юрий Константинович, как вы думаете, от кого в вашей семье у Ирины Константиновны ее таланты?
— Архитектура — от папы. Отец был железнодорожником, но уже в молодом возрасте он стал профессором в области строительства. Он, будучи уже доцентом МИИТа, был отправлен в Северную Корею советником Ким Ир Сена (в те времена лидера Северной Кореи) по строительным вопросам, и по бомбоубежищам в частности. Тогда, как это ни грустно, приходилось защищаться от американских самолетов. Мы жили в поселении с русскими, нас было человек 20, и папа как строитель, пожалуй, был основным в нашей группе земляков. По его рекомендациям каждая семья копала себе так называемые щели в относительно неглубоких оврагах внизу, в которых делали траншейки небольшие — там можно было спастись от американских самолетов. Налеты происходили регулярно, почти каждый день. Поэтому отец понимал, что каждому из нас требуется хоть маленькая, но грамотность, как себя вести во время атаки, и объяснял всем, что делать. Например, помню, как бегал за матами из рисовой соломы, чтобы мы их стелили по дну щели, где бывало сыро, и на них прятались в случае налета. Попасть в таких случаях в человека или в группу людей очень сложно. Поэтому мы выполняли такого рода указания отца.
— Это спасало жизни!
— Да. Была и другая история. Пришлось пожить в Шанхае. Тогда, в 1950-е годы, Советский Союз помогал Китаю, и потому там были советские специалисты. Скажу грубо, как строитель: Шанхай стоит на болотах, озерах. Папа все мечтал рыбку там половить, а сейчас ничего этого там нет — на их месте стоят высотные здания, этажей по 50, башни огромные — их строили ученики отца. Он сам научил их опускаться сваями глубоко в землю и потом на них ставить многоэтажные небоскребы. Эта схема сейчас основная для Шанхая. Например, телевизионная башня стоит на этих болотах, и ничто не может ее сдвинуть с места. Это очень мощные сооружения, вызывающие, с одной стороны, восторг, а с другой — удивление: как человек мог убрать воду, поставить на глинистый грунт сотни свай под сооружение. Ира приходила в восторг от того, что папа мог на болоте поставить высотное сооружение. Это вызывало у нее невероятные чувства! По его стопам пошла и Ирочка, став архитектором.
— А кто в вашей семье пел?
— Наш дедушка по материнской линии, Ефим Иванович. Думаю, певческий талант от него.
— Секрет ее вечно молодого голоса в наследственности?
— Пусть меня простят, если я что-то скажу не так, но это был второй Шаляпин. Потрясающий голос! Я его один раз в жизни слышал. Не помню, как именно пел дедушка, но в воспоминаниях осталось, как дрожали стены небольшой церквушки, в которой он пел в хоре бабушек. И его голос брал верх над другими. Может, он был чуть хуже Шаляпина, а может, был вторым Шаляпиным… Потому что такого рода голос — это невероятно. Ирина Константиновна унаследовала его талант.
Меж двух профессий
— Удивительно, как же в ней сочетались дар архитектурный и дар музыкальный?
— Невероятные интеллектуальные возможности. Мало того что она архитектор и певица, она могла еще и трансформировать себя в нечто необычайно красивое и сильное на сцене. А это не каждому дано. Я глазам своим не мог поверить, как она преодолевала все эти жуткие трудности. Но тем не менее факт есть факт. И она стала не просто оперной звездой Советского Союза — ее называли оперной звездой мира. Но был случай, когда она удивила итальянцев как художница.
— Приняла участие в постановке не только как певица, но и по своей второй специальности?
— Да, правда, история умалчивает, взяли ли ее идеи в работу. Но сам факт! Во время постановки оперы «Кармен» в Италии она предложила свои идеи организации сценического пространства художнику-постановщику. Она же и как художник понимает, чего не хватает на сцене. А их художник-постановщик был задет за живое тем, что какая-то певичка вдруг ему говорит, что нужно на сцене, советует, предлагает. И не где-нибудь, а в одном из лучших оперных театров мира! Он же не знал, что перед ним профессионал-архитектор ко всему прочему.
— Случился конфликт?
— Итальянцы были возмущены такой дерзостью певицы. Тогда Ирина Константиновна через Юру Волкова, переводчика, попросила ватман и письменные принадлежности, сделала наброски. Те глянули и ахнули: они не ожидали, что она может так быстро выполнить высокопрофессиональные эскизы. И тогда итальянцам объяснили, что перед ними не только певица, но и настоящий архитектор по образованию. А Юра Волков потом страшно гордый ходил, по-свойски скажу, нос задрав. Мол, вот какая наша Кармен! А вот получили ли ее идеи воплощение на сцене — история, к сожалению, умалчивает…
— Какой поворот судьбы! Но кем она сама себя считала?
— Архитектор — это, безусловно, тоже художник своего рода. Они все художники, но с техническим уклоном. А сама она не могла точно сказать, кто она, архитектор или певица…
Глубокая порядочность
— И этим список ее занятий не ограничивался. Ирина Константиновна еще и депутат!
— Да, депутат Верховного Совета СССР! А ведь до ее успеха были и другие времена. Она вспоминала, как к ней приходили граждане с обращениями и жаловались на жилищные условия, просили квартиру и говорили, мол, вы себе представить не можете, как это сложно — жить в коммуналке! Вы так никогда не жили! А она прекрасно знала, что такое уплотненная жизнь.
— Довелось пожить в коммуналке?
— Да. У нашей семьи не было удобного жилья. Была квартира с длиннющим коридором. Жило там пять семей в разных комнатах. И Ирочка с первым мужем, Женей Архиповым, в малюсенькой восьмиметровой комнатке ютилась — не развернуться.
— Но ведь были и совсем другие времена в ее жизни — успех, подъем, мировая слава! Ей завидовали?
— Конечно. Но я, честно говоря, никогда не спрашивал ее об этом — морального права у меня такого не было. Я поставил бы ее, наверное, в очень трудное положение, если бы задавал вопросы такого рода. Но, скажем, когда она привозила из Франции, из США рукавички или детские игрушки, сувениры для детей на память, то это никого не удивляло. А о зависти других мы с ней не говорили никогда.
— А чему Ирина Константиновна вас научила? С нее ведь смело во многом можно брать пример.
— Все-таки мы от одних родителей, поэтому она переняла у них многое, и я тоже. Но все же был случай, когда проявилась ее глубочайшая порядочность. Да и по жизни я не раз сталкивался с тем, что Ирочка — человек в высшей степени порядочный.
— Что за случай?
— Она тогда была депутатом как раз, а мы жили в той самой коммуналке на пять семей. В таких квартирах часто случаются дрязги. В самой большой комнате жил один полковник. Ситуация абсолютно бытовая: случилась у этого самого полковника «кухонная схватка» с одной из соседок. И она, кстати, женщина малограмотная, три или пять классов школы окончила, написала письмо на него (причем с ошибками), пожаловалась — отомстила. Прислали к нам в квартиру другого полковника, чтобы расследовать данную ситуацию. Нужно было заступиться за соседа. За него слово замолвил я, оправдал — его и правда в той ситуации оболгали. Подключил к этому вопросу Иру, и она тогда нашему соседу очень помогла. Позвонил, объяснил ей, в чем дело, полковнику, который дело расследовал, сказал, что моя сестра — депутат.
— А чем ситуация закончилась?
— Сосед наш отделался инфарктом на нервной почве, хорошо ему тогда нервы потрепали… А жалоба эта сошла на нет. Мы хороших людей старались защищать и поддерживать всегда.
— Ирину Константиновну называли самой титулованной нашей певицей. Она даже в книгу рекордов с этим попала. Как она сама к этому относилась?
— Самый короткий и точный ответ: да никак! Великолепный художник, великолепная певица… Но титулы ее не волновали абсолютно.
