Из раза в раз, приезжая в гости к Петру Ильичу в его дом в Клину, который он арендовал в последние годы жизни, упираешься в табличку на входной двери: «П.И. Чайковский. Прием по понедельникам и четвергам от 3 до 5. Дома нет, просят не звонить». Внутри все так же, как и при его жизни: даже тапочки композитора на своем месте, и кажется, что так было, так есть и так будет всегда. Да, самого Чайковского дома нам уже не найти, не пожать ему руку, но только физически. Изучая историю этого места, складывается ощущение, что Петр Ильич даже после смерти охраняет дом, к которому так прикипел.
«У нашего музея удивительная и уникальная судьба, — подтверждает наши ощущения директор музея Игорь Корнилов, — У меня глубочайшее убеждение, что все 130 лет существования музея нас бережет, сам Петр Ильич там, наверху. Так сложилось, что несмотря на сложную драматическую историю нашей страны за 130-летний период, беды миновали музей стороной».
По праву Музей Чайковского в Клину можно назвать местом, где происходят чудеса: в годы тяжелейшей Гражданской войны сюда вдруг поступает огромный архив композитора Сергея Танеева, с которым Чайковский был при жизни дружен. Когда Петр Ильич ушел из жизни, Танеев помогал брату композитора, Модесту, разбирать архивы — у них тоже сложился тесный дружеский союз. А спустя три года после смерти Танеева — в страшнейшем 1918 году (!), когда многие ценности по всей стране были утрачены, его наследие попало в Музей Чайковского, где оно хранится до сих пор. В воздухе уже давно витает идея сделать мемориальный музей Танеева в усадьбе Демьяново, тоже в Клинском районе, с которой неразрывно связана судьба и Танеева, и Чайковского тоже. Но пока идея так и остается идеей.
В годы революции и Гражданской войны самые ценные мемориальные экспонаты вывезли в Московскую консерваторию. На некоторое время дом превратился в коммуналку, но тогда же с музеем тогда случилось еще одно чудо: «Мы одни из первых получили охранную грамоту от Луначарского, — делится Игорь Петрович, — благодаря ей коммунальная квартира здесь была совсем недолго».
В годы Великой Отечественной экспонаты снова покинули родной дом, но на этот раз их увезли гораздо дальше, в родной город Чайковского Воткинск. В августе 1941 года по железной дороге из Клина отправились два товарных вагона, вывезли буквально всю жизнь великого композитора — рояль, уникальные рукописи, библиотека, многочисленные мемориальные предметы интерьера, личные вещи Петра Ильича — все, что было ему дорого. Так музей разделился на две части, неразрывно связанные друг с другом. Воткинск тогда не только принял наследие композитора на хранение, там полноценно продолжили музейное дело. Сотрудники развернули экспозицию, в ожидании оставшихся в Клину вещей. Действительно, к отправке готовили вторую часть, где были научные фонды музея, мебель брата Чайковского Модеста, между прочим, основателя музея! Но второй отправки вещей в Воткинск не суждено было состояться.
В конце ноября 1941 года в Клин ворвались фашистские войска и сразу же заняли дом композитора. На первом этаже развернули гараж для мотоциклов, а на втором — казарму на сто человек. Стены дома быстро пропитались запахом бензина, который неизбежно проливался во время заправки и ремонта мотоциклов. В кабинете Модеста Петровича фашисты тоже знатно похозяйничали — лень им было выйти за дровами, так они обдирали обшивку кабинета. К счастью, пребывали они там недолго.
«Варвары есть варвары, — заключает Игорь Петрович, — но благодаря сотрудникам, их чувству долга и отваге дом был сохранен. Понимаете, они все равно приходили туда к фашистам и контролировали обстановку, правильно ли топятся печи, все ли в порядке, даже замечания делали! А ведь это могло закончиться для них расстрелом…»
15 декабря 1941 года в город вошли части Красной армии и Музей Чайковского стал первым памятником культуры, который удалось освободить от захватчиков. А уже 1 марта 1942 года — снова чудо! — двери музея открылись для посетителей. Проводились выставки, экскурсии по ним, концерты, научные сессии. Среди первых посетителей музея были солдаты, причем потянулись они туда в первые дни после освобождения города, когда показать толком было нечего…
В страшные годы войны музей возглавляла хрупкая молодая женщина Маргарита Риттих: «Когда смотрю на ее фотографии и читаю ее дневниковые записи, то комок в горле стоит, — делится Игорь Корнилов, — нужно понимать ту степень ответственности, неимоверный груз и объем работ, который свалился на хрупкие плечи девушки».
Совсем молодая, она приехала в Клин по окончании Московской консерватории в 1939 году, в музее Чайковского тогда готовились отмечать столетие со дня рождения композитора (Чайковский родился в 1840 году — М.Ч.). Праздновать планировали широко и долго. Но 22 июня 1941-го война внесла в план свои коррективы. На фронт ушел, в том числе, директор музея Александр Усов, а Маргарита Эдуардовна оказалась старшей по должности среди тех, кто остался. Едва город освободили, ее назначили директором. В годы войны она вела дневник, где рассказывала о том, как музей переживал страшный период, — понимала, какое значение для будущих поколений будет иметь каждая минута работы музея в то время.
В 1943 году еще одна знаменательная дата — 50-летие памяти Чайковского. Тогда же — снова в тяжелые годы в истории нашей страны! — очередные чудеса. Из блокадного Ленинграда в музей привезли томик стихов великого князя Константина Романова (К.Р.) с дарственной надписью Чайковскому от автора. На его стихи композитор написал ряд великолепных романсов — «Первое свидание», «Я вам не нравлюсь», «Уж гасли в комнатах огни» и другие. В конце ноября в еще не до конца обустроенном музее состоялось выступление знаменитой певицы Антонины Неждановой, с ней тогда был прославленный дирижер и пианист Николай Голованов. Нежданова гонорара тогда не получила — деньги за билеты потратили на нужды музея, а нуждался он тогда в утюге и в топоре. И так будет еще не раз.
В 1944 году из Воткинска вернулось наследие композитора, а 6 мая 1945 года, накануне дня рождения Петра Ильича (композитор родился 7 мая — М.Ч.), мемориальный дом-музей был полностью отреставрирован и открыл свои двери для посетителей — эту дату здесь считают вторым днем рождения. И с того момента музей не закрывался ни на минуту.
Про подавляющее большинство музеев в нашей стране можно сказать, что в 1990-е годы они переживали разруху, но Клинского дома Чайковского и эта участь миновала:
«Сейчас, анализируя события девяностых, я понимаю, что это был расцвет в жизни музея, — комментирует Игорь Петрович, — установление международных связей, огромное количество гостей со всего земного шара. Именно тогда музей с выставками объездил почти весь земной шар, мы не были только в Австралии и в Антарктиде по понятным причинам: там не организовали ни пингвинов, ни выставочное пространство. Ездили на юбилей Карнеги-холла, на открытии которого в 1891 году дирижировал сам Петр Ильич. И даже первые в Клину ксерокс и факс появились тогда именно у нас — подарили во время «гастролей».
В 2004 году здесь все же случилась беда — пожар. Спасать музей ринулся весь город, благодаря чему ни один мемориальный предмет не пострадал. Пришлось разве что сделать небольшой ремонт. В СМИ тогда писали кто во что горазд — поджег, нарушение противопожарной безопасности, слухи ходили, что добровольцы под шумок стащили кое-что из наследства великого композитора:
«Никто ничего не утащил, — отвечает Игорь Корнилов, — и причиной пожара стала проблема с проводкой, замыкание. Музейщики — это ведь сумасшедшие в хорошем смысле люди в плане своей ответственности за экспонаты. Думаю, что даже если кто-то из сотрудников посчитал себя тогда виноватым, для него это стало трагедией всей жизни…»
Сейчас Клин считается музыкальной столицей Подмосковья благодаря Чайковскому и его дому-музею здесь. И сегодня сюда, в кризисное время, несмотря на многочисленные трудности, приезжают лучшие артисты не только со всей России, но и из других стран — Италия, Япония, Южная Корея, Германия… Список длинный. Петр Ильич собирает всех в своем доме, правда, прием ведется уже давно не «по понедельникам и четвергам от 3 до 5».
Знаменитый дирижер Владимир Федосеев в своем поздравлении музея написал такие строки: «Я всегда чувствую, что, приезжая в Клин, вернулся домой. И это дорогого стоит». А ведь то же самое уже более сотни лет назад здесь испытал и Петр Ильич. Своего дома за всю свою жизнь он так и не обрел, даже родительское жилье и то было казенным, дальше — череда съемных квартир, а затем — домик в Клину. Он мечтал выкупить его — так прикипел! Но не случилось, не успел. А желание великого композитора выполнил его младший брат Модест Петрович, во многом благодаря которому сегодня у всего мира есть счастье взглянуть на то, как скромно бытовал композитор в последние годы жизни и в какой обстановке он написал оперу «Иоланта», кое-что из «Пиковой дамы», да и балет «Щелкунчик», музыкальный символ нового года, тоже. И тапочки все так же у его кровати ждут своего хозяина и готовы быть ему полезными.
