Апрельским утром 1915 года в одной из газет появилась заметка:
«Музыкальный мир понес огромную утрату: 14 апреля в Москве умер выдающийся русский композитор Александр Николаевич Скрябин, умер полный сил, в расцвете своего таланта от незначительного прыщика на губе, который заразил весь организм…». По новому стилю день памяти создателя первого светомузыкального произведения в мировой истории музыки — 27 апреля. Дважды в год, в день рождения композитора (6 января) и в день его смерти в стенах мемориальной квартиры Скрябина звучит рояль фирмы Bechstein. В день 110-летия со дня кончины музыканта крышку рояля снова подняли, чтобы почтить память Александра Николаевича.
«Этот рояль… — не скрывая восторга, говорит директор музея Александр Лазарев, касаясь инструмента, — Корпус подлинный, дека подлинная, струны подлинные!». Невероятная удача и счастье в вечер памяти композитора услышать инструмент, который хранит воспоминания о вдохновении Александра Николаевича, о его творческих исканиях и музыкальных мыслях. Хотя, безусловно, стоит взглянуть на библиотеку Скрябина, которую бережно хранят в его мемориальной квартире, чтобы понять, что говорить о нем как о композиторе и пианисте будет недостаточно. Масштаб его личности не отразит о то, что он был еще поэтом и философом.
«Для него точкой отсчета жизни был свет, который, разгораясь, дает жизнь всему и вся и прежде всего сознанию, — говорит Валентина Рубцова, доктор искусствоведения и заместитель директора музея, — Именно сознание помогает человеку постичь смысл жизни, который он считал основополагающим — творчество, в котором природа человека раскрывается и дает лучшее, на что он способен. Эту творческую точку он называл экстазом, что отразилось в его музыке. «Поэма экстаза» — гимн творчеству, расцвет духовных сил человека, тот свет, который озаряет жизнь и дает смысл существованию всему живому на земле».
В день памяти музыка Александра Скрябина зазвучала в стенах его квартиры вновь в исполнении двух молодых пианистов Туи Минь Нгуен (Вьетнам) и Джеймса Фролова, которые представили ряд прелюдий для фортепиано.
