«Он вкалывал день и ночь»
После прощания в Москве, продолжавшегося с полудня до глубокого вечера, гроб с телом скульптора, художника и президента Российской академии художеств прибыл в Тбилиси в четверг в 10 утра, а уже в 11.00 был выставлен в Музее современного искусства, основанном Церетели же в 2011 году. И сейчас в залах на втором этаже развернута новая экспозиция его работ. Сам же он находился на первом, в просторном зале с высокой стеклянной крышей, только добавлявшей величия траурному мероприятию — через него в зал смотрело небо. Шел дождь, и в подобных случаях ему приписывают мистическую силу, как будто сама природа оплакивала того, кто так любил переводить ее вечную красоту на холсты.
В музей на проспекте Руставели за два дня пришло очень много людей, правда, их никто не считал. Оттого что доступ открывали в два часа, а заканчивали под вечер, никто не занимал к Церетели очередь. Шли, садились на стулья, установленные с двух сторон поодаль от гроба. Справа родственники: дочь Зураба Константиновича Лика, она известная художница, замечательный колорист, и очевидно, что чувство цвета ей досталось от отца; здесь же его сестра Нелли, которую все здесь зовут Нелико, — она на три года моложе брата и похожа на него как близнец; внуки — Зураб и Василий. Последний с женой Кирой (она испанка) и четырьмя детьми (три мальчика и девочка по имени Империя). А что, Империя Церетели — звучит!
Никто не выступает, не говорят речей. Стоят, тихо переговариваются, вспоминают. Все рассказы с разными сюжетами, но сводятся к одному — всем всегда помогал. Начинал работать ни свет ни заря, а заканчивал за полночь. Чем бы ни занимался — сидел в компании, проводил совещания в Академии, даже находился в президиуме, — все время рисовал карандашом или ручкой. И где бы ни трудился, все вокруг кипело.
Попрощаться приходили художники разных поколений, галеристы, артисты, музыканты. Среди них я увидела Нани Брегвадзе. Королева романса, грузинского и русского, которую обожают в России, в свои 89 замечательно выглядит, и видно, что без усилий пластической хирургии. Она сразу согласилась поговорить о Зурабе Церетели.
— После школы и музыкального техникума я должна была поступать в консерваторию по классу фортепиано, и в этот период в Бакуриани я познакомилась с группой мальчиков-художников, куда входил и Зураб. Знаете, он был очень скромный, никто на него внимания не обращал. Но, скажу вам, он все равно выделялся.
— Чем, можете объяснить?
— Когда ты о чем-то говорил или рассказывал, по его глазам было видно, что он уже что-то творил, фантазировал. Я позже это поняла. Он был самородок, но развил свой талант. Когда тебе Бог что-то хорошее дает, ты должен подчиниться и идти под его покровительством. То, что Зураб творил, согласитесь, нигде такого в мире не делали. Он все время работал. Не было дня, чтобы он лежал и за собой ухаживал. В шесть утра вставал и начинал работать, даже не останавливался. Его друзья шутили: «Ты надоел, все время пишешь».
— И при этом он так любил застолье, праздники. Это тоже времени требует.
— Да, любил, но не пил, не кутил, между прочим, как это бывает у художников — богемный образ жизни. Какая богема?! Зураб день и ночь вкалывал! Он приглашал к себе всех выдающихся людей, которые приезжали со всего света, и они должны были обязательно прийти к нему. Вы знаете, сейчас, когда его нет, могу сказать: я как курьер для него была. То есть из Тбилиси возила ему в Москву письма от разных людей, они просили его помочь. И не было случая, чтобы он сказал: «Ох, надоели с просьбами». Я большие деньги от него возила, передавала. Видите, сколько людей пришло проститься с ним и сколько прилетело из Москвы почтить его. У меня слезы на глазах.
Никто не устанавливал ограждений
Среди тех, кто пришел поклониться Мастеру, были представители власти, в частности, председатель комитета культуры парламента Грузии Георгий Габуния, министр культуры Грузии Тинатин Рухадзе. Пришли также певица Тамара Гвердцители, актриса Ия Нинидзе и, как ни странно, Иван Ургант, оказавшийся в эти дни в Тбилиси с двумя концертами на площадке русского театра имени Грибоедова.
А меня поразил рассказ многолетней помощницы Зураба Церетели и секретаря РАХ Ларисы Майоровой о том, как его однажды пригласили в модный в свое время бизнес-клуб «Монолит» на Тишинке. «Он приехал туда с какого-то объекта, с ним были двое рабочих, — говорит Лариса. — На входе охрана клуба с почтением к нему, а ребят отказалась пустить — они же работяги. Зураб Константинович опешил: «Что такое? Они со мной». «Не положено, это клуб для солидных людей». «Что? — взорвался Зураб Константинович. — Да пошли вы!». Развернулся и ушел».
А во Флоренции, где проходило заседание ЮНЕСКО, при заселении в отель выяснилось, что в Москве ошиблись, заказывая номера, и номера для личного фотографа и помощника Церетели нет. «Ничего страшного, поеду в другую гостиницу», сказал я тогда, — вспоминает Сергий Шагулашвили, — а Зураб мне: «С ума сошел! В моем номере будешь».
Смотрите видео по теме
Такие проявления, как правило, отличают большую, масштабную личность, а не того, кто цепляется за статус как утопающий за соломинку. Зураб Церетели был государственник, и это многое объясняет в том, как он выстраивал стратегию развития Академии художеств, как строил отношения с властями. Был любим властями и бит ими же… Однако Юрий Лужков, уже отставленный из мэров, за две недели до своей кончины приезжал именно к Церетели в Академию, чтобы помириться с ним. Церетели умел строить и наводить культурные мосты. Прилетевшая специально из Москвы на похороны президент Русско-китайского фонда развития образования и науки Цуй Шань рассказала мне, что они начали вместе работать еще в 2008 году, когда в Пекине готовились к проведению Олимпиады, первой в истории Поднебесной. «И он тогда нам очень помог, вывел на такой высокий уровень, о котором мы не мечтали», — говорит мне госпожа Цуй Шань. Его роль и значение для искусства российского и грузинских народов оценят, отодвинув политические игры, в которые втянуты две братские страны, — нужно время.
Похороны после двухдневного прощания прошли согласно завещанию Мастера в пантеоне Дидубе. Это, по сути, грузинское Новодевичье кладбище, только очень маленькое. Некрополь расположен на проспекте Церетели. Но не Зураба, а Акакия, который известен как автор знаменитой грузинской песни «Сулико», первой исполнительницей которой стала Тамара Церетели. В храм, где Зураба отпевали, пришли с ним проститься первые лица государства. Под высокие своды летели звуки многоголосного песнопения. Службу вел митрополит Шио, блюститель патриаршего престола Грузинской православной церкви. Многие мужчины плакали, не скрывая слез. Так, на отпевании появился бизнесмен Шалва Чигиринский, срочно прилетевший в Тбилиси из какой-то страны проживания. Подойдя к гробу, бизнесмен всплакнул в голос. Появилась в храме и художница Айдан Салахова, которая сейчас живет между Азербайджаном и Италией. Были мужчины в национальной одежде чохоснеби, в какой обычно танцуют лезгинку. Отпевание началось в полдень и длилось два часа, потом гроб на руках понесли по проспекту Церетели до кладбища, расположенного за забором храма, и после недолгого прощания опустили в могилу, где похоронена жена Зураба Церетели Инесса.
Совершенно непривычным было то, что никакого специального оцепления, какое бывает при прощании и погребении значимых в государстве лиц, здесь не было. Никто не устанавливал ограждений, не разделял толпу, пришедшую проститься, на простых и сложных граждан. Но и толпа, надо заметить, вела себя достойно. Никто не гонял журналистов с камерами. Кто хотел, тот пришел поклониться своему великому земляку, а кто-то пришел выполнять свою работу. Церетели собрал всех и для каждого был доступен.
Смотрите фотогалерею по теме
