Приписали роман с Натальей Варлей
— Поклонники Вячеслава Добрынина и его группы «Доктор Шлягер» давненько не слышали новостей о коллективе. Как у вас дела?
— Могу сказать, что группа «Доктор Шлягер» по-прежнему в строю и сейчас активно гастролирует. Наверное, каждый ВИА мечтал петь песни Вячеслава Добрынина. В 70-х годах практически все малоизвестные группы исполняли хиты маэстро Вячеслава Добрынина. А сейчас группа все так же популяризирует творчество маэстро Вячеслава Григорьевича. Люди песни любят. Только начинаешь фразу — и все подхватывают. Можно даже ничего не петь, зал сам поет. Например: «Синий туман», и все — «Похож на обман...» Или «Не сыпь мне соль на рану…». Еще мы часто снимаемся в передачах, бываем гостями в программе «Хорошие песни». Я и сам даю сольные концерты, песни пишу, уже записано 6 альбомов. В конце прошлого года вышел мой альбом «Позвони мне без повода», где довольно известные хиты «Запоздалое такси», «А ты спаси меня». Многие песни мне написал Дмитрий Митькин из Тамбова, хороший автор, пишет для многих наших артистов. Например, для Лепса написал песню.
— Кстати, за все годы ваша группа не была замечена ни в каких скандальных желтых историях, хотя это своего рода двигатель популярности в нашем шоубизе...
— Честно говоря, я думаю, что, если таланта нет или песен хороших, значит, надо какими-то скандалами популярность завоевывать. Сейчас, кстати, такая ситуация происходит на эстраде, когда я слышу: «Есть такая-то певица...» Ее называют певицей, что она поет, никто не знает. И таких полно. А вот что поет молодежь, совсем юные, непонятно, поэтому им нужны скандалы. У нас, в принципе, среди ВИА никогда и не было особо желтых историй. Хотя тут мне приписывали роман с Натальей Варлей, но я спокойно отношусь к таким слухам.
— Так, мы что-то пропустили? Что за «роман»?..
— Да просто кто-то однажды сказал про нас в тусовке: они пара. Пришлось объяснять, что это не так. Я говорю: у меня с Натальей только творческий союз. Мы на самом деле просто записывали песни, пели вместе и дружили. Ну да, я занимался ее тринадцатью кошками, помогал Наташе привозить корма. Это было. Бывало, приезжали вместе на концерты, так как выступали.
— Тринадцать кошек — это интересно...
— Да, еще в начале двухтысячных мы с ней начали дружить очень плотно. Я приходил к ней в гости домой. Помню, зашел — она как свистнет в коридоре, и тут прибегает 13 кошек и котов. У нее еще такой свист художественный: как начинает свистеть, так животные выползают из всех углов.
— А как она вообще поживает сейчас?
— Честно говоря, я в последнее время с ней редко, к сожалению, общаюсь. Надеюсь, что у нее все хорошо. Я как-то дал интервью одной известной программе, так Наташа мне тут же позвонила: «Лёш, ты зачем сказал, где я нахожусь?» Так что, если кто-то спрашивает, я говорю: «Спросите у нее самой».
— Но раньше все-таки было интересное сотрудничество, есть о чем вспомнить...
— Ну, это да. Мы общались, записывали песни и работали вместе на концертах. Кстати, в тот период времени ее соседом сверху был Бари Алибасов, и он ее постоянно затапливал, потому что у него была какая-то джакузи, из-за которой он постоянно ее заливал. Наталья ему тогда сказал: «Бари, ты когда ремонт сделаешь?» Он ответил: «Я вот себе ремонт буду делать, тогда и сделаю». В итоге свой ремонт он начал делать только через год.
— Кстати, вы давно с Алибасовым знакомы?
— Да, больше 25 лет. Познакомились, когда я искал работу. Мне кто-то дал телефон Бари, я приехал, сказал: «Вот, ищу работу». Он ответил: «Ну, поехали с нами на концерты». Правда, я уже к этому времени отслужил в армии, окончил ГИТИС и был постарше ребят. Поехал на гастроли и разбивал их концерты своим выступлением. Бари мне тогда так и сказал: «Ты уже взрослый парень, а мне пацаны нужны». После этих гастролей я попал к Добрынину.
— То есть с Бари больше не общались?
— Так у него здоровье совсем плохое, он все время дома, это я знаю. Вроде бы сейчас сын с ним живет. А вообще, мы несколько лет уже не поддерживали отношения, не доводилось. Желаю Бари здоровья и сил.
— Говорят, вы с Ларисой Рубальской еще дружите...
— Скорее мы с ней сотрудничаем. С Рубальской у меня была записана песня «Град», которую написал Андрей Гончаров из группы «Пламя». Я вот недавно Ларисе говорил: «Может быть, ее реанимируете?» Она ответила: «Я даже не знаю, она какая-то тривиальная». Хотя можно было бы это сделать... Вот сейчас подумал: я реанимирую ее, наверное. Вернее, я могу даже Ларисе не звонить, сделать эту песню с новой, красивой аранжировкой и прислать ей.
Последний год у Добрынина был самым трудным
Алексей, отвечать за наследие маэстро Добрынина — это большая ответственность. Не могу не поговорить о нем и вашем общении. Как вы вообще познакомились?
— Когда я окончил ГИТИС, я искал работу. Это был 1991 год, примерно июнь-месяц. Я тогда писал песни на стихи в основном. И вот я пришел на радиостанцию «Маяк» показать свою песню. И говорю музыкальному редактору Тамаре Солахетдиновой: «Тамара, знаете, ищу работу». Она сказала: «Я знаю группу «Доктор Шлягер», они ищут солиста. У них там коллектив такой интересный — вот тебе телефон Добрынина Вячеслава Григорьевича, позвони ему». Ну я позвонил: «Здравствуйте, Слава, я вот Алексей, окончил ГИТИС, ищу работу». Он говорит: «О, приезжай». Я к нему приехал. Он послушал меня и говорит: «Вот тебе пластинка на кассете, альбом «То, что доктор прописал», надо выучить. Через неделю едем на гастроли». Вот так вот через неделю я выучил десять песен и поехал на концерт.
— Помимо работы вы как-то общались с Добрыниным? Дружили?
— Ой, дружили! Вообще, через группу «Доктор Шлягер» прошло очень много музыкантов, с которыми я был знаком. Кстати, до группы «Доктор Шлягер» у Добрынина была группа «Час пик», где солистом был Николай Расторгуев. Это потом уже его пригласил Матвиенко к себе. Слава всегда приезжал на мои презентации альбомов, поддерживал! Он всегда был очень веселый, позитивный человек с определенным юмором, необыкновенной харизмой. Это действительно какая-то глыба. Он вокруг себя концентрировал народ, был таким вот ядром, и вокруг него все крутилось. Он был очень-очень активным человеком. И если бы он не был таким, наверное, он не написал свои 800 песен. Да и не было бы, наверное, столько исполнителей его хитов, потому что кроме ВИА столько людей пело его песни. Помню, участвовал в творческом вечере поэта-песенника Михаила Рябинина, где ведущими были Валентина Толкунова и сам Добрынин. Там столько песен на стихи Рябинина прозвучало! Были и Шуфутинский, Лещенко, Беликов Сережа, Витя Салтыков, Ольга Зарубина, Валентина Легкоступова — огромное количество артистов, с удовольствием поющих его песни.
— Ну а отдохнуть с Добрыниным удавалось?
— Да, если встречались в Сочи, в его любимом месте отдыха, то обязательно ездили поесть мяса. А еще он очень любил раков, хинкали и молодого ягненка, чтобы его долго варили и чтобы было очень нежное мясо. В Сочи у Добрынина еще живет много друзей, к которым мы ездили. Его вообще все любили. Он был душой компании, и все считали за честь просто посидеть с ним за столом и выпить рюмочку.
— А когда начались у него проблемы со здоровьем?
— Ну, пожалуй, после инсульта, который в первый раз случился у него после концерта в Кремле в честь семидесятилетия. Буквально отметил 70 лет — и все. А ведь он был такой энергичный и всегда жизнерадостный.
— Вы с ним виделись после этого?
— Конечно, виделись. После инсульта он пытался вернуться к обычной жизни. Говорил, что скоро придет в себя и мы начнем опять гастролировать. Он все время об этом мечтал и мечтал, только об этом и говорил.
— Третий, последний инсульт и последующий уход Добрынина стали для вас неожиданностью?
— Нет, это уже не стало неожиданностью. Мы были постоянно на связи с его женой Ириной. Сложно было, последний год был очень трудный. Хотя мы все-таки снялись в последний раз в программе «Хорошие песни» у Элеоноры Филиной, это была последняя его передача. И еще успел сняться в фильме «Что такое схватить шлягер за хвост»? Но он уже очень плохо себя чувствовал. Когда он пришел на съемку весной, люди, которые его давно не видели, были в шоке. Было видно, что он болен.
— Важный вопрос, который многих интересует: как получилось, что именно вы стали руководителем его группы «Доктор Шлягер»?
— Когда мы снимались в программе «Хорошие песни», Добрынин уже представил окончательный состав группы. Туда вошли я, Юра Самохвалов и музыканты. Вячеслав Григорьевич представил меня как руководителя группы.
— Это он сам так решил или вы предложили?
— Где-то за полтора года до этой съемки он мне вдруг сказал: «Лёш, надо собрать группу заново». Назывались разные фамилии, мы обсуждали всё это и потом решили, что будут только два солиста: Алексей Зардинов и Самохвалов Юра, который пришел после меня. Кто-то в нашем коллективе и вовсе взял самоотвод, потому что у кого-то уже были свои проекты. Говорили, что у них есть своя музыка, они хотят играть свои песни. Я сам нашел некоторых ребят, которые в разные периоды появлялись в группе в аккомпанирующем составе. Предложил с нами сотрудничать. Вот так вот и началась наша кропотливая работа по восстановлению группы.
— Говорят, у группы «Доктор Шлягер» до сих пор есть двойники, которые представляются вашим коллективом. Вы что-то делаете с этим?
— Да, есть двойники, но сейчас, правда, уже многие из них не работают, потому что в данный момент идут с ними суды. Надеемся, что они совсем прекратят свое существование с нашими песнями. Вообще это началось, когда два года назад наша группа появилась в обновленном составе. Тогда же появилось несколько команд, в том числе из выходцев из группы, которые работали как «Экс-солисты «Доктора Шлягера». Мы начали им звонить, говорить: «Ребята, пожалуйста, вы уж этот бренд не используйте. Этот бренд запатентован лично Добрыниным, и он против, чтобы было много групп». Кстати, бывало, что они еще выставляли фотографию с Добрыниным в обнимку в качестве рекламы будущего концерта. Человека уже нет, а они фото выставляют! Просто ужасно. Но так происходит, когда людьми движет желание заработать денег любой ценой. Кстати, такая ситуация не только у нас. Например, у «Синей птицы» тоже было три-четыре состава, и я знаю, там тоже суды идут постоянно. Понятно, что бренды раскрученные, конечно, и не надо здесь особых усилий прилагать, чтобы собрать кассу. А люди просто идут на концерт попеть песни, которые они любят.
Дом с павлинами
— Алексей, давайте поговорим лично о вас. Насколько я знаю, в семейной жизни у вас тоже все хорошо. Вы счастливо женаты, причем не первый раз...
— Да, я был женат четыре раза. Нынешнюю супругу зовут Светлана, у нее дочь Маша, а у меня есть дочь Антонина Алексеевна. Она работает у меня пиар-менеджером, ну и занимается дизайном участка и дома, а Светлана занимается цветами. Кроме того, моя жена продюсер группы «Доктор Шлягер».
— Как-то неожиданно: и цветы, и продюсирование... Это вы настояли?
— Ну а как же! Конечно. Куда денешься с подводной лодки: пришлось стать продюсером. (Улыбается.)
— А как, кстати, вы познакомились?
— Это было в Кисловодске на концерте. Жена мне рассказывала потом: «Смотрю — мужик какой-то поет». Потом послушала и спрашивает всех: «Что он здесь делает с таким голосом? Ему вообще-то на большой сцене работать». Ну, к слову, в санатории в Кисловодске хорошо платили — чего там не выступать? Да и к тому же там есть концертные залы. В общем, мы после концерта познакомились, подружились и переписывались, наверное, полгода. Так и начались наши отношения.
— Разговоры о внуках с дочерью не ведутся еще?
— Вот внуков Антонина мне никак не может предложить. Уже и квартиру отдал, давай, ждем! А внуков всё нету, а мы всё ждем...
— То есть из вас бы получился такой дедушка, который был бы все время с внуками?
— Конечно! Со мной хорошо бы время проводили, ездили бы на лыжах, например.
— А живность дома есть какая-нибудь?
— Кошки есть. Их две. Любимая кошка Маши, дочки моей жены, я ее называю «белая кошка» — Мэри, она домашняя, для любви, очень красивая, породистая. А другая — породы мейн-кун, Лаливадия, живет в нашем подвале, она охотник и любит ловить мышей. А еще есть два павлина...
— Простите, кто?
— Настоящие павлины! Но ими также Маша занимается. Она очень любит их, ухаживает, кормит. У них есть теплый дом, в котором они круглогодично живут. Это даже не курятник, не знаю, как назвать. У нас павлинята рождались неоднократно. Маша их растит, потом продает, это все пользуется популярностью у людей, им нравится. У павлинов, кстати, самец так орет — я сначала не мог понять, что вообще происходит. (Смеется.) Сейчас у нас живут два мальчика-павлина, и этих двоих пацанов надо срочно продать. Девочку уже забрали.
— Помимо музыки у вас есть и спортивные увлечения. Вы занимаетесь хоккеем и футболом, насколько я знаю. Как успехи в этом направлении?
— Действительно, занимаюсь хоккеем, футболом, горными лыжами. В детстве играл в футбол за разные районные команды. Вообще я все время занимался каким-то видом спорта. Постоянно турник, здоровый образ жизни. Во взрослой жизни одно время играл в звездной команде «Фортуна». Ну а хоккеем увлекался просто для себя. Я недавно попробовал снова и понял, что уже не буду бегать с клюшкой в амуниции, мне достаточно горных лыж.
Написал песню в честь жены Медведева
— Вы знакомы с многочисленными мэтрами эстрады, поете песни из репертуара Магомаева и Ободзинского. Может, вы с ними даже знакомы были?
— С Магомаевым не общался, с Ободзинским, к сожалению, тоже не довелось — я только слушал их песни, пластинки. Но я был солистом оркестра имени Силантьева. Это сейчас оркестр радиоцентра, главный дирижер Александр Клевицкий. Это целый симфонический оркестр — 80 человек. Ну а вообще я работал в концертах со многими артистами. Естественно, я участвовал в «Песне года» в 91-м, даже в заключительном концерте. А потом были «Звездный дождь», «Утренняя почта», «Таланты и поклонники». Пел в передачах «Шире круг», «Звездный дождь», «До 16 и старше», «Утренняя звезда» у Юры Николаева. И у кого я только не был дома.
— А у Аллы Борисовны были?
— Нет, не доводилось. Зато с Пресняковым знаком хорошо, с Петровичем. Мы же с «Самоцветами» нередко пересекаемся на выступлениях, потому что у нас одна и та же музыка Добрынина. Петрович хороший такой, я обожаю его и очень уважаю. Еще я как-то приезжал домой к Давиду Тухманову...
— По какому поводу?
— Я приехал как-то в гости к Серову Саше, а он говорит: «Слушай, мне звонил Тухманов — надо спеть «Эти глаза напротив». А песня не моя, понимаешь, не мой формат. Песня хорошая, а у тебя голос более мягкий. Давай я тебя сейчас запишу на студии, ты поедешь к Тухманову домой и покажешь ему свое исполнение». Я говорю: «Саш, ну давай». Тем более что я исполнял эту песню уже на концерте Серова. Он тогда еще меня объявлял и шутил: это мой двоюродный брат. В общем, мы записали быстренько песню, прямо за один дубль, у него звукорежиссер классный был. Я поехал вечером к Тухманову домой. Приезжаю, ставлю ему мини-диск, он слушает и говорит: «Очень достойно исполнил, Алексей, хорошо поешь. Песню петь разрешаю».
— У вас уже шесть альбомов. Скажите честно, приобретение песни — это дорогое удовольствие?
— Вообще да. Одна обычная аранжировка может стоить аж 200 тысяч. Песня у Резника, например, стоит очень дорого. Хотя Илья Рахмиэлевич мне подарил одну песню, «Хрустальный мой дворец», вместе с аккордеонистом Валерой Ковтуном, моим другом. С Ильей Рахмиэлевичем у меня дружеские отношения, жизнь меня с ним сводила, и не раз. Мы с ним соприкасались по творчеству.
— А еще кто-то дарил свои произведения?
— Александр Морозов, например, подарил мне «Последний теплоход».
— Вы не боитесь, что за такой подарочек вам когда-нибудь прилетит штраф задним числом?
— Нет. Это очень порядочные люди. Это не то что сегодняшнее современное поколение авторов, у которых в глазах только одни доллары. Песню ведь сначала нужно все равно как-то показать людям, и здесь тоже артистом проводится работа по раскрутке песни. К сожалению, многие исполнители судятся сейчас, когда вдруг авторы начинают запрещать петь песни, которые артисты недавно еще пели. Не буду говорить, кто это, но таких случаев немало.
— А что это за история с песней, которую вы написали в честь жены Дмитрия Медведева?
— Это была запоминающаяся история для меня. Светлана Владимировна организовывала в Муроме концерты, посвященные празднику семьи и верности, в которых благодаря ей я принимал участие. А до этого она услышала песню в моем исполнении, и она ей очень понравилась. Она очень хотела, чтобы песня, ставшая гимном семьи, — «День Петра и Февронии», прозвучала в концерте. А потом в честь нее я как композитор написал песню, которая называется «Светлана». У меня вообще есть много песен на женские имена: Светлана, Анна, Римма, Людмила и др. Это как-то началось само собой. Сначала появилась «Светлана». Потом написал «Анну», потом Римме посвятил песню, потом появилась «Людмила». Песня «Римма», кстати, у меня занимает 1-е место на YouTube, там больше всего просмотров, потому что, оказывается, я один из немногих, кто написал песню на имя Римма.
— А как отреагировала, собственно говоря, Светлана Владимировна на вашу «Светлану»?
— Она ей тоже понравилась. У меня есть подруга, так она вообще уверяет: «Эта песня вот как будто для меня написана». Ульяны, кстати, у меня еще нет. Надо подумать...
