«Чтобы помнили... - это максимально стереоскопичное повествование о Великой Отечественной войне, события которой «оживляются» таким нехитрым, например, способом, как послойное размещение фотографического кадра: на тонкой пленке на первом плане — красноармеец и женщины за уборкой капустной грядки, второй план — величественный Исааакий. В сумме мы получаем эффект присутствия, достоверно возвращающий в 1942-й год. При этом и «простые» снимки из Центрального государственного архива кинофотодокументов СПб мощно воздействуют на посетителей. Но чтобы фото «Памятник Николаю I в защитном устройстве на площади Воровского 6 августа 1941 года» или «Снятие защитного укрытия с памятника «Медный всадник» (1945 год) ломало «пятую стену», организаторы пошли на хитрость, разместив в зале муляж тех самых баррикадных мешков.
Что же касается экспонатов, отражающих войну непосредственно, то нужно назвать витрину, в которой разместили ручную сирену воздушной тревоги, фрагмент немецкой зажигательной бомбы (именно такие на крышах ленинградских домов гасил Михаил Зощенко), ручной пожарный насос и спецпропуск, разрешающий перемещение по городу после сигнала «Воздушная тревога».
Исаакиевский собор в раннем СССР был превращен в антирелигиозный музей, то есть учреждение с научным уклоном, отсюда — представленный на выставке маятник Фуко (в стенах собора этот прибор функционировал с 1931-го по 1986-й годы). Или, скажем, «атеистическая» картина «Галилей перед судом римской инквизиции» Карла Фридриха Рейхерта, которую летом первого года войны на специальном вале эвакуировали из города на Неве в Удмуртию.
Вообще тема эвакуации, сохранения в тайниках и спасения культурных ценностей, которым угрожало варварство оккупантов, на выставке оказалась главной.
И наиболее интересная в этом плане - инсталляция «Хранилище», представляющая собой в том числе гору деревянных ящиков: в них из впоследствии уничтоженного немцами Петергофа и из Царского села
перевезли в Ленинград золотых ангелов, старинные картины, статуэтки и бесценную мебель. Как это происходило, выставка сообщает более чем красноречиво.
Детские рисунки военных лет, хлебные карточки, кусок блокадного хлеба, муляж тумбы с театральными афишами и обложки изданных в годы ВОВ ленинградскими издательствами книг — это еще один уровень визуализации. Равно как и линогравюры Алексея Ушина, изображающие Ленинград в блокаде: великий город, затянутый маскировочными сетками, с прибрежной линией, усеянной «зубами» и противотанковыми «ежами», с аэростатами, зависшими в небе, разрезанном светом прожекторов.
Но нельзя забывать, что у процесса сохранения музейного наследия (из одной только Гатчины мужественные музейщики вывезли 12 тыс. предметов!) есть конкретные имена и лица: Евгения Турова, Николай Вейс, Зоя Вейс, Генрих Вейс-Афанасьев, Маргарита Вейс, Марина Тихомирская, Тамара Попова, Серафима Балаева, Вера Лемус. И выставка, открытая двадцать лет назад, проговорила их, судя по всему, впервые (на тот момент) настолько четко.
Финальная часть в силу объема может претендовать на самодостаточность. За годы военного лихолетья настенные росписи Исаакия катастрофически пострадали. Восстанавливать их пришлось советским реставраторам во главе с Борисом Николаевичем Ворониным — уже после Победы. Но и в этом, послевоенном и вполне мирном деле — наши мастера показали себя настоящими героями.
