— Виктор Иванович, как всё произошло? Казалось бы, ничто не предвещало беды.
— Я чувствовал себя совершенно нормально, работал, хотя нагрузки были большие — выступления, съемки. Но в один прекрасный день я был дома и вдруг кровь носом пошла. Кровь из носа — ну и что? Хотел ее остановить — мне же в поездку надо было отправляться, в Саратов. Еще подумал: «Как же поеду, когда у меня кровь из носа течет?» Вызвал «скорую», а они увезли меня в больницу, чтобы там ее остановить. Взяли анализы, кардиолог посмотрел и срочно назначил обследование. Короче, всё произошло в один вечер.
А я ничего не чувствовал по поводу сердца, никаких признаков болезни, сигналов, позывов не было. И слабости не было никакой. Просто бежал, бежал, а сердце молчало. Врачи глянули на анализы, их очень оперативно сделали, а там оказалось, что сердце мое требует починки. Вот какие у нас умные врачи. Ну а когда хирург вскрыл сердце, оказалось… «Виктор Иванович, — сказал врач, — вы жили и не замечали, а оно у вас очень страдало». Причем давно страдало, а я этого, оказывается, не услышал. Вот оно на меня и обиделось.
— Очень странно это, что больное, как вы говорите, страдающее сердце, никак себя не проявляло.
— Вот и я уже после операции задал вопрос уникальному хирургу: «А как же, если оно страдало и тем более давно, я мог летать, ездить, играть? У меня очень эмоциональные, энергетически затратные представления». А он говорит: «Вы бы еще могли играть и дальше. Только никто вам не смог бы сказать, когда оно в любой момент разорвется». В таком я был состоянии.
— Понятно, что нагрузки рабочие, но может быть, неправильный образ жизни, питание?
— Уже сейчас меня пытаются мучить вопросами твои коллеги, типа «а может, вы чего съели, выпили чего лишнего?» Отвечу так — не курю с 92-го года и 25 лет не употребляю спиртного.
Когда сейчас всё стабилизировалось и я нахожусь над наблюдением врачей, готовлюсь к реабилитации, то задумался о случившемся — ужас, решение, риск, тишина, лечение, выздоровление. Слава богу, я дисциплинированный пациент, врачи меня любят. Но я поймал себя на мысли, что мучает-то меня не сердце.
— А что вас мучает?
— Как я подведу публику. Они же билеты купили. Они же мне аншлаги устраивают. Уже ко мне собрались на спектакль, а я в больнице. А потом успокоился и я понял: либо подождут, либо совсем не увидят. А врагам подарок как-то делать не хочется.
— Но вообще страшновато звучит — операция на открытом сердце.
— Открытая, потому что мне раздвигали рёбра. Просто эта операция настолько современная, привычная, отработанная, и наши врачи владеют этим ремеслом на высоком уровне. Вот сейчас я хожу в бандаже. Бандаж на груди как бы фиксатор. Врач говорит, что, конечно, это неудобство, но три месяца в нем придется походить, пока рёбра срастутся. Всё вроде хорошо у меня, замечательно. Мой низкий поклон врачам, медсёстрам, Собянину, потому что это его заслуга.
Редакция желает Виктору Ивановичу скорейшего выздоровления и возвращения на сцену.
