«Ключ на мостовой, или Муж за дверью» выдающийся французский композитор Жак Оффенбах сочинил в 1859 году. Не упустим возможности выразить восхищение этим автором, который еще в XIX веке исхитрился предъявить многогранность и неоднозначность своего творческого лица. В ХХ веке это стало нормой: композиторы для академических залов сочиняли одно, а для киноэкрана или эстрады — совсем иное. В XIX веке такая двойная мораль еще не практиковалась. А вот Оффенбах мог быть разным. Его «Сказки Гофмана», которые, кстати, с успехом идут в том же «Геликоне», великолепный пример серьезного оперного жанра. При этом композитор вошел в историю музыки как настоящий хитмейкер. Ведь именно маэстро Жаку мы обязаны супершлягером, самым знаменитым образцом классического канкана, который он сочинил для оперетты «Орфей в аду».
Спектакль играют в Белоколонном зале княгини Шаховской. Сценическое пространство — в центре, зрительские кресла вокруг, а оркестр под управлением Артема Давыдова прячется за занавеской в арьерсцене. Впрочем, маэстро нарушает таинственную неизвестность источника звука и врывается в сценическое действие. Все дело в том, что один из героев спектакля, композитор Флорестан Дюкроке (очаровательный голосистый Давид Посулихин)… ворует чужие партитуры. В том числе и самого Жака Оффенбаха!
Такими «приколами» насыщена постановка Мелкумовой — это соответствует жанру водевиля, в котором было принято импровизировать и внедрять шутки «на злобу дня».
Остроумно придумано звуковое сопровождение: помимо живого оркестра в саунд спектакля внедрены бытовые шумы — особенно внятно звучит скрежет поворачиваемого ключа, так сказать, «ключевого» образа спектакля. Невезучий Флорестан, который пытается спрятаться от преследования ревнивого мужа своей любовницы и его друга, начальника полиции, случайно оказывается в номере гостиницы с женой этого самого начальника. Не остается ничего другого, как запереть номер и выбросить ключ на мостовую, чтобы муж не мог обнаружить незадачливого искателя приключений.
Муж — месье Мартен — это самое смешное, что есть в спектакле. Художник Ростислав Протасов вместе с режиссером создали для Михаила Никанорова грандиозный по нелепости и комичности внешний вид. Здесь и парик, и торчащие усы, и воинственный пафос. Красавца Михаила Никанорова просто не узнать — разве что по прекрасному голосу. Замечателен пародийный эпизод, в котором месье Мартен поет «драматичную», прямо-таки оперную арию, слегка напоминающую ариозо Елецкого из «Пиковой дамы» Чайковского, сопровождаемую траурными завываниями медных духовых в самых образцовых традициях жмур-команды.
Актрисы, играющие Сюзанну и Розиту, тоже не боятся быть смешными. Особенно Ольга Давыдова, героиня которой потихоньку напивается шампанским, чтобы как-то побороть стресс. Вспоминается другая оффенбаховская героиня Перикола с ее знаменитой сценой опьянения и арией «Какой обед нам подавали, каким вином там угощали. Уж я его пила, пила и до того теперь дошла, что просто готова, готова… Но… об этом ни слова...» Ну а Александра Соколова в партии Розиты не только смешила своей эротической увлеченностью «маньяком» Флорестаном, но и порадовала публику великолепной колоратурой.
«Геликон» не был бы «Геликоном», если бы в его спектаклях не было яркой режиссерской позиции, которая проявляется не только в интерпретации авторской партитуры, но и в активном вторжении новых смыслов. Вот и Ольга Мелкумова не обошлась без «приращения». В спектакле появились персонажи, не предусмотренные Жаком Оффенбахом и его либреттистами Леоном Мораном и Альфредом Делакуром: Призрак жены (Ольга Спицына) и Призрак мужа (Антон Куренков). Поначалу безмолвные тени, они незримо для персонажей, но вполне зримо для публики присутствуют в пространстве некогда принадлежавшего им отеля. Идея отличная: призраки создают дополнительный комический эффект — ведь смеха много не бывает, когда речь идет о водевиле.
Когда-то Жак Оффенбах создал в Париже свой собственный театр «Буфф-Паризьен», где и состоялась премьера «Мужа за дверью». Его целью было создать веселое настроение у публики, рассмешить ее и наделить запоминающейся мелодией в ритме вальса или канкана, мотивчиком, с которым зритель выйдет на улицы Парижа, беззаботно насвистывая его до самого дома. А потом забудет и сменит на следующий. Легкомысленно? Да нет, пожалуй, мудро. Не зря этот композитор входит в пантеон великих музыкантов всех времен и народов. Людям нужен смех, ирония и простые мелодии. Весенний спектакль «Геликона» подтверждает данный тезис — зрители хохотали, радовались, улыбались и насвистывали.
