Начиная с «Молодой гвардии», когда она 18-летней снялась у Герасимова. А потом не снялась, когда в «Тихом Доне» просто для всех она должна была сыграть Аксинью, но великий режиссер взял другую актрису, тоже очень хорошую. Но не Мордюкову все-таки. Что-то у них там не сошлось.
Почему бой-баба? Это просто диапазон, край. Просто она в кино могла абсолютно все. И, казалось бы, такая пробивная, бесшабашная, но сколько там тончайших нюансов поведения, характера буквально в каждой ее роли. Вот и «Женитьба Бальзаминова» — какой фильм! И там у нее совсем небольшая роль, но какая. Вдова, вся наполненная любовью. Да, она хочет, так хочет, что уже не может себя сдержать. Вспомните, как целует Вицина взасос, так, что испугаться можно. Вся наполнена эротикой, этим чувством.
Но могла быть клоунессой, если надо. В Мордюковой иронического, смешного тоже через край, приходилось даже себя сдерживать. Да, та самая «Бриллиантовая рука» и эта управдомша: «А не будут брать — отключим газ!» Бессмертная фраза. Или вот та, купированная, оскопленная: «Может, он даже посещает любовницу!» А на самом-то деле в оригинале была совсем не любовница. Любовница — подумаешь, этим никого не удивишь, да почти у каждого она есть (кроме меня). А было-то: «синагогу». Но такое сказать в 1968 году от Рождества Христова в СССР — вот уж криминал, диссидентство сплошное, чемодан–вокзал–Израиль. Так и запретили Нонне Викторовне высказаться на эту больную для отдельных товарищей тему. Но зато после той сакраментальной фразы от Светланы Светличной: «Не виноватая я, он сам пришел!» мы наблюдаем эту прекрасную женщину в интимном халатике (вид сзади), она так неприлично танцует, а потом поворачивается к нам во всей красе, и что мы видим, кого? Ба, так это же наша Нонна великолепная! Вот так дал Гайдай ей посмеяться над собой.
А про Мадонну… Ну а как же, вот вам «Комиссар». Да, она родила в разгар Гражданской войны, мадам Вавилова. Идет с новоявленным ребенком к разрушенному храму, символу той войны. Мадонна с младенцем, не иначе. Святая мать Мария времен Гражданской.
И, конечно, показали «Родню». И, конечно, ее там зовут Мария, никак иначе. Мария — символ России, Родина-мать. Вот этот символ России, в переднике цвета американского флага, слушает в наушниках «Бони Эм» от своей внучки, которую тогда сыграл Федя Стуков (ах, Михалков, он знал, тогда уже был впереди планеты всей в гендерном вопросе!). Но опять же — это Мадонна, русская Мадонна, и никак иначе. Все стерпит, всех ей жалко, даже зятя, которому от нее по лбу досталось. И не боится она ни глупого положения, ни смешного, потому что это и есть мать Мария для России, ничего унизительного никогда к ней не пристанет. Вот она какая.
И нюансы, куда же без них. «Хороший ты мужик, Андрей Егорыч, но не орел!», а потом вышла из машины и легко так: «Ой, лужа…» Это ее несостоявшаяся любовь с героем Михаила Ульянова, а она ждала от него чего-то. И вот главное: «Ой, лужа…» — как сказано, как сделано, сыграно, прожито!
Или в той же «Родне», когда она уже хотела уходить из кадра вообще, со съемок прочь, но Михалков стал перед ней на колени, умолил, уговорил, и вот она осталась нам на радость. Там тоже есть, когда, помните, проводы в армию, опять встречает она своего бывшего мужа — великолепного Бортника, и вот так разочарованно: «Э-э-эх». Больше не надо никаких слов, в этом «э-э-эх» вся суть их отношений.
Ну а в личном… У Родины-матери страшная судьба. Здесь и полная несовместимость с Вячеславом Тихоновым, но и жалость-любовь к нему до самого конца. И гибель любимого Володи, сына, которую она сначала сыграла в кино, когда плачет над гробом, где он лежит… Потом кино превратилось в жизнь.
Она всегда была прекрасна, от юности до того светлого возраста, который почему-то зовется старостью. Совсем незадолго перед уходом Рената Литвинова сняла ее, а она же раскрылась перед ней полностью в том документальном фильме со звездами советского кино. И все рассказала про Тихонова, про свою любовь… Про одиночество. Великая, наша, родная Нонна Викторовна Мордюкова.
