«Открыл новый мир»
— Когда вы в 2017 году перебрались в Москву, Бразилия уже была участницей БРИКС. Повлияли ли интеграционные процессы на ваше решение провести какое-то время в российской столице?
— Я очень люблю литературу, а в России — лучшая литература в мире. Поэтому я здесь. Не могу сказать, что это как-то связано с БРИКСом. Восемь лет назад мало кто знал об этом международном объединении.
Я думал о карьере, потому что я журналист по профессии и начал беспокоиться о будущем — я планировал стать переводчиком. В Бразилии не так много переводов русских поэтов, я подумал так: перееду в Москву на год учиться, а потом вернусь домой. Но случилось по-другому — я остался на все эти годы, потому что мне здесь комфортно.
— Каким было ваше первое впечатление от российской действительности? По сравнению с Бразилией какая она — сплошные черно-белые краски?
— По бразильскому телевидению раньше часто показывали Москву, Кремль и другие достопримечательности. Помню, я был маленьким — тогда шла перестройка, — и Горбачева показывали каждый день (во время экскурсии по редакции Астьер буквально замер перед вывешенным в рамке автографом последнего руководителя СССР. — И.В.).
А еще помню фильм «Такси-блюз» (1990 год, режиссерский дебют Павла Лунгина с Петром Мамоновым в главной роли. — И.В.). Там Москва — какой-то сказочный город. Я еще тогда захотел увидеть своими глазами то, о чем читал или что видел на экране.
— Расскажите, пожалуйста, о годах учебы на родине и в России.
— Я с северо-востока Бразилии — там мало есть мест, где можно учить ваш язык, хотя в моем родном городе — Кампина-Гранди — несколько человек говорят по-русски. Я начал основное обучение в 2017 году в Институте русского языка им. Пушкина. Сначала это был частный курс, а затем я пошел в магистратуру. Но до этого прошел подготовительные курсы в Петрозаводске. Смог увидеть Карелию — там очень интересно. Именно там я начал общаться по-русски. Буквально открыл Россию как новый мир.
До этого я мог общаться на английском, испанском или португальском. А теперь начало получаться отвечать на вопросы, задавать вопросы, беседовать не только с интеллигенцией, знающей другие языки, а со всеми.
«Это было настоящее чудо»
— Но почему русский язык и русская поэзия, а не французская, например? Французы наверняка бы поспорили на тему, чья литература — лучшая в мире.
— С радостью отвечу: потому что французский язык был первым, который я пытался изучать. В первый день преподаватель во французской школе спросил: «Зачем приехали?». Обычно студенты отвечают: потому что люблю Францию, хочу здесь жить. А я сказал: «Я здесь ради Рембо, Бодлера и Верлена». Но не получилось, я пока не смог французский выучить — может быть, это моя задача на будущее.
Да, французская литература очень сильная. Но то, что было в России, — совершенно невероятно. Возьмем Серебряный век — тогда была «толпа гениев». Такого не происходило ни в одной культуре, такого количества авторов в один период развития искусства не было нигде.
— Насколько русская литература родственна бразильской?
— Французский язык более или менее связан с португальским.
С английским тоже есть что-то общее. А русский язык — очень далекий. Когда я смог читать русскую поэзию в оригинале — это было настоящее чудо.
— «Жести» в жизни и так хватает вне зависимости от того, где ты живешь, — зачем тогда иностранцам русская классика с ее трагедиями и зашкаливающим драматизмом?
— А человеку как раз нужно то, чего у него нет! У нас в Бразилии весело, солнечно… А мы любим, например, Тарковского — если вести речь о кино. Мы от него ждем самых депрессивных, тяжелых моментов.
Бразильский писатель Ариану Суассуна как-то сказал: «Если жизнь хорошая — это скучно рассказывать». Представьте, что вы прекрасно отпраздновали Новый год — потом первый день вы описали, потом второй — о третьем никто не станет слушать. А если случилось некое происшествие — появится читательский интерес. К тому же изучение русской литературы в Бразилии стало частью образования, если ты хочешь стать писателем (и просто культурным человеком) — знать ее просто необходимо.
— Есть стереотип, что в России никто не улыбается, что мы «страна для грустных» и наши люди в сравнении с европейцами или американцами постоянно хмурые.
— Россия принадлежат к другой культуре, это нужно понимать и не ждать от всех одного и того же. Русские не улыбаются незнакомцам или без причины. Но тогда получается, что улыбка от русского человека — это по-настоящему. Она не фальшивая.
На Западе и даже в Бразилии приветливость ненастоящая.
К тому же к русскому можно подойди и сразу задать вопрос по делу, без лишних «привет, как дела?» и «как вам погода сегодня?». Без так называемого small talk. И тебе ответят.
Я как-то в России пошел гулять с девушкой. Она говорит: «Мне холодно». Я подумал, что это, как у нас, способ поддержания беседы. А она буквально замерзла — понимаете? И ждала от меня каких-то действий.
— Когда вы впервые заинтересовались русской поэзией, литературой в целом и нашей культурой? Вообще в Бразилии из 220 миллионов жителей сколько людей слышали имена «Пушкин» или «Лев Толстой»?
— В кругах интеллигенции русских писателей знают и читают. Но, к сожалению, у нас 7% населения не умеет читать. Еще у 29% — функциональная неграмотность. Они читать умеют, но не способны интерпретировать текст. Вместе это больше трети нечитающего населения.
В конце 2024 года у нас опубликовали результаты опроса о чтении. 53% бразильцев на протяжении трех месяцев не открыли ни одной книги! Бразильский народ больше ценит музыку, чем литературу, — но это особенность культуры.
Несмотря на это, у нас есть издательства, выпускающие только русские книги, есть кафедры русского языка и литературы в университетах. Кафедре в Сан-Паулу — шестьдесят лет! Там преподают русский и готовят переводчиков — уже несколько поколений профессионалов.
Изначально интерес к русской литературе у нас возник в XIX веке, когда появились переводы русской классики, но они делались не с языка оригинала, а с французского.
А когда появились настоящие переводы — наши люди бежали в книжные магазины, чтобы заново купить Толстого, Достоевского и Чехова.
«Надо любить язык»
— На момент приезда в Россию сколько фраз на русском вы знали?
— Я язык учил практически с нуля. Знал алфавит и фразы «как дела» или «привет». Изучать было трудно — все слова нужно было «поставить себе в память». Сначала я думал, что ничего не получится. Но задача учить другой язык — такая, которая всю жизнь будет перед тобой.
— Дайте советы, как быстро и эффективно выучить иностранный язык. Лайфхак от переводчика...
— Надо любить язык. Погружаться в него полностью. Знать, зачем ты его учишь. И не исходить только из понимания, что это нужно для карьеры, — что-то должно быть и в душе.
С английским у меня было так. Я думал: английский — язык врага. (Я в молодости придерживался левых взглядов — увлекался коммунистическими и социалистическими идеями). Но быстро понял, что «язык врага» — глупости, потому что английский существовал до появления США как страны.
В чем виноват Шекспир и великая литература Англии?
То есть я сначала нашел повод любить английский. К тому же я обожаю песни — блюз. Появилось желание разобраться, о чем поют в песнях. И так я пришел к литературе на английском.
Главное — полюбить и начать изучать, и, поверьте, вы не сможете остановиться.
А когда едешь в другую страну — страницы учебника исчезают и появляются здания, вывески и витрины магазинов. Улица превращается в бесконечный урок иностранного языка.
Первые три месяца в России для меня были просто потрясающими. Я ходил по городу и фотографировал все надписи, показывал непонятные преподавателю и спрашивал: «Что это значит?». Да и у прохожего можно всегда поинтересоваться — русские в этом плане очень лояльные и терпимые к твоим ошибкам и произношению.
— Изучают ли русский язык в Бразилии системно — я имею в виду на общегосударственном уровне?
— Не так широко, как английский, который у нас везде. Но в 2024 году Санкт-Петербургский государственный университет открыл Центр открытого образования в Сан-Паулу. Плюс русский преподается в университетах. Но можно делать намного больше. Во времена СССР много наших молодых людей любили Советскую Россию, учили русский, политическое движение было связано с культурой и языком.
В общем, нам есть куда расти.
— Если в Бразилии подойду к газетному киоску или загляну в книжную лавку — есть ли шанс увидеть там газету на русском или том Пушкина?
— В Русском Доме в нашей столице — городе Бразилиа — можно купить российскую прессу и книги. В книжных магазинах если и можно что-то найти, то крайне редко.
Толстой и Достоевский по-бразильски
— Астьер, на самом деле русским тоже «есть куда расти». Я, допустим, кроме бразильских сериалов мало что знаю о вашей родине. Имя Жоржи Амаду известно миллионам, но я затрудняюсь назвать бразильских поэтов.
— В 1985 году вышла антология бразильской поэзии — в ней много замечательных авторов: Карлос Друммонд де Андраде, Жуан Кабрал ди Мелу Нету…
Русский переводчик Валерий Перелишин (1913–1992), живший в Бразилии сорок лет, составил бесценную антологию «Южный крест» (вышла во Франкфурте-на-Майне в 1978 году и затем, видимо, переиздавалась. — И.В.). Однако после распада Советского Союза образовался вакуум.
— Кто из ваших писателей «бразильский Лев Толстой»?
— Жуан Гимарайнш Роза. Но его на русский пока не перевели. Но он больше Джеймс Джойс, чем Лев Николаевич, и крайне тяжело поддается переводу. И есть Машаду де Ассис — самый уважаемый литератор рубежа XIX–XX веков, он «наш Достоевский».
Амаду вам почему известен — он же был коммунистом и «проповедником» в Бразилии советской и русской литературы.
При этом по-русски он ни одного слова не знал — кроме «мороженое». Хотя часто ездил в СССР, у нас был публичной личностью и даже избирался депутатом.
Кстати, самая значительная современная поэтесса Бразилии — Аделия Праду. Она удостоена самой высокой награды для пишущих на бразильском языке — Премии Камоэнса. Я получил от Фонда правительства Бразилии поддержку на выход в свет стихотворений Праду на русском в 2025 году. Мы вместе с Ильей Оганджановым работаем над этим проектом.
— Кто ваши любимые авторы из России?
— Осип Мандельштам. Недавно я прочитал Гоголя. Повторюсь — количество гениев невероятное.
— А что из русской культуры оказалось самым трудным для понимания?
— Советская комедия. Ваша комедия вырастает из языка. Оттуда все богатство. Чтобы понять юмор, нужно проникнуть в язык. Он не через движение или физическое воздействие на героев возникает. Русский юмор — литературный. Поэтому мне долгое время была непонятна «Ирония судьбы». Человек среднего возраста ищет невесту. И что? Только спустя несколько лет я смог разобраться.
— Кто ваш самый любимый российский режиссер?
— Алексей Балабанов. В Бразилии его мало знают, у него фильмы «слишком русские». Кстати, у нас Чехова любят больше как драматурга, чем автора рассказов, — и я не могу объяснить почему.
— Каким будет переводческое «послесловие» к литературной секции Форума в Казани? Каким будет культурное сотрудничество Бразилии и России?
— Я считаю, что нужно современную бразильскую литературу донести до русского читателя, чтобы вы узнали нас.
— И создать коллекцию современной русской литературы на бразильском.
До этого существовали переводы Владимира Сорокина, Виктора Ерофеева — но, если действовать в рамках БРИКС, нужно будет сделать другой список избранных авторов.
К тому же нужно помнить, что мы живем в визуальном мире.
В России снято много фильмов по современным и классическим произведениям — ради них стоит проводить отдельные литературные кинофестивали. Человек посмотрит кино и захочет прочесть!
И точно так же наши экранизации романов и повестей имеет смысл показать в России. В Бразилии есть государственный телеканал, можно издать указ, чтобы там транслировалось русское и бразильское «литературное кино».
Не нужно жаловаться, что люди не читают, как раньше. Мир не возвращается назад. И если все перешли на сериалы и кино — нужно пользоваться этим. И распространять литературу в других форматах.
Досье «МК»
Астьер Базилио родился в 1978 году в бразильском городе Витория-ди-Санту-Антан (северо-восточный штат Пернамбуку). Окончил магистратуру по русской литературе в Государственном институте русского языка имени Пушкина. Диссертацию посвятил наследию Валерия Перелешина.
Известен как поэт, прозаик, знаток русской поэзии, которую он активно переводит на португальский. Последние годы живет в Москве, участвуя в таких знаковых культурных мероприятиях, как Литературный форум БРИКС, «Волошинский фестиваль».
