Главный признак
Дурак делает по-своему, кто бы что ему ни втолковывал и ни советовал. Узколобому балбесу невдомек: к рекомендациям желательно (пусть критически), но прислушиваться, а опыт (в том числе предыдущих поколений) что-нибудь да значит. Дурака не останавливают благоприобретенные и реальные шишки на собственном лбу: лишь бы настоять на своем, продавить, проломить свое, такому нипочем очевидные субъективные и объективные противопоказания к усилиям, которые он прилагает, не смущают и не пугают последствия, очевидно провальные, его действий, их он попросту игнорирует и не учитывает. Зачем? Вот еще: заморачиваться, забивать голову лишними заботами, отягощать мозг! Взбрело в голову, озарило — и скорее осуществлять! Замечательно. Гениально! Грандиозно! До такого другой не дотумкает, не смикитит, не удосужится. А он скреативил. Сотворил.
Не предвидеть и не терзаться сомнениями правильно с точки зрения сохранности нервной системы, нерасшатывания здоровья.
Что движет и руководит таким незаурядцем? Воображаемый, бесспорно, безусловно позитивный итог его мозговой блажи? Предпочтительный Наобум-Авось, который лучше, короче тщательно выверенного (вот еще, тратить на это время!), в деталях запланированного успеха? Триумфальный финал и лавровый венок непременно ждут смельчака по окончании не чрезмерных, с налета предпринятых и не шибко напряжных стараний!
Иного быть не может! Иное не мерещится в сладких грезах.
Потому столь тяжелое, а то и трагичное наступает похмелье. Очень жалкое впечатление производят дурни по окончании провалившегося наскока. Надо же, с чего стряслось? Почему провал? Вот ведь: подкараулило (внезапно) невезение. Разочарование. (Например, Трампа на предыдущих, а возможно, и грядущих выборах.) Кто мог предвидеть проигрыш? Так хорошо, славно, гладко складывалось... поначалу... А теперь приходится бросать в топку мало помогшие иллюзии. И отряды единомышленников приходится бросать (не только на произвол судьбы, а и) на штурм Капитолия. Кто мог вообразить, что крепость, цитадель, орешек окажутся столь крепки!
Ни прозрения, ни осмысления ошибок, ни выводов от обалдуя не дождаться. Просветление не наступит. Чудес не бывает. Не произойдет катарсиса после оглушительного фиаско. Напротив, будут следующие удесятеренно энергичные бессмысленные броски на неприступные твердыни здравого смысла, на амбразуры сопротивления глупости, на загадочно устойчивые, упрямо не покоряемые высоты интеллекта — атаки теми же негодными средствами и амбициями. И опять последует оглушительный, не отрезвляющий и не добавляющий ума нокаут, шок.
Но — ни грана упрека себе, всесведущему и незамаранному, никакого недовольства в свой пречистый незамутненный адрес. И опять гордое выпячивание груди. Как ни в чем не бывало. Вперед, только вперед!
Что в лоб, что по лбу
Почему не рекомендуется в присутствии дураков называть вещи своими именами?
В самом деле, почему нельзя назвать идиота, прямо глядя ему в глаза, идиотом?
Потому что некорректно? Невежливо? Или так уж исстари повелось и не обсуждается? Но ведь не просто же так повелось и нельзя. Не называть. Увиливать. Говорить околичностями. Стесняться. Стыдливо опускать взор...
А вообще стоило бы — ради пользы — назвать, заявить прямо.
Да, маячит, беспокоит, встает законный проклятый вопрос гуманистического свойства. Негоже обижать, шарашить безоглядно, измываться, игнорировать душевное и сердечное состояние критикуемого, негоже отменять доброе предрасположение к каждому индивиду (даже если он пустое место, напротив, в этом прискорбном случае должно проявлять особенно трогательное участие, сочувствие, демонстрировать особенно чуткое внимание к инвалиду умственного развития, фиксировать заинтересованность в его судьбе)... Возбраняется быть индифферентным (даже к агрессивно убежденному в своей непревзойденности неполноценному). Поощряется его приласкать, обнадежить, расцеловать. Похвалить авансом.
Кроме того (будем объективны) констатация ничего не даст. Не изменит. Ведь не объяснишь, сколько ни бейся, кем он является. Ну, назовете тем, кто есть. Но олух не в состоянии воспринять и конструктивно оценить услышанное, ему, даже если заподозрит на свой счет неладное, невозможно переиначиться, перенастроиться, вспрыгнуть на другой уровень. Да и не заподозрит ничего сомнительного, компрометирующего о себе, могущего нарушить монолит и внести раздрай в стройную систему самовосприятия. С какой стороны ни зайди, не подкопаешься. Не сокрушишь броню черепашьего панциря, наткнешься на противотанковые бетонные ежи, на иглы всамделишного, пыхтящего, свернувшегося клубком-колобком ощетинившегося ежа — и невольно отступишь.
Итак, исходные данные ясны (всем, кроме него самого). Ваши шаги и маневры?
Он чувствует себя распрекрасно. Полагает: все в восторге от его непревзойденных талантов.
Прежде всего (с этого начните) пожалейте его. Каково: не понимать, кем тебя числят, за кого держат, оживленно изображать причастность к происходящему (в то время как отторгают), активно вторгаться в дискуссии, когда твоего вмешательства не ждут, поскольку с твоим мнением априорно не считаются? Не замечать: тебя не слушают, подчеркнуто или пассивно не замечают?
Забавно наблюдать за банальнейшим ничтожеством, возомнившим себя мессией, пророком (кто-то ему эту чушь напел и наплел, и он радостно поверил ахинее и сам себя в этом убедил, ибо не составило большого труда): ходит павой, полагает, что повелевает ходом Истории и движением звезд (небесных, а не эстрадных), изрекает трюизмы, пыжится (неосознанно, боясь разоблачения и желая придать себе пустому и своим пустым словесам весомость), при этом всерьез мнит себя умнее философов и экономистов с мировым именем, ни единой мысли и строки коих даже не пытался освоить.
Попробуй доказать ослепленному, показав, затронув, обнажив деликатнейшую, щекотливую схему его примитивности, попробуй носом ткнуть в его же ограниченность и недальнозоркость. Себе дороже получится, непродуктивно тратить силы, время и единоборствовать с ускользающе-воскресающим фениксом, сварганенным из праха. Ну и зачем понапрасну сотрясать воздух? Ведь вы же умнее! Не преуспеть в перековке воспитуемого, зато сами огребете с три короба неприятностей и пострадаете невосстановимо: исколетесь об иглы, огематомитесь, осинячитесь. Взбесите. Настаивать, указывать пальцем, разобъяснять, в чем идиотизм, означает: разъярить. Озлить, оскорбить. Он свято, искренне, до слез убежден, что идеален. А тут кто-то мерзкий клевещет. Льет грязь. Нет прока (и нет пророка в своем Отечестве), бессмысленно (а в отдельных случаях крайне рискованно) бравировать своим превосходством над недалеким, коему неведом его изъян. Взъярившийся кретин опаснее раненого вепря. Непременно отомстит. И будет прав (как всегда). Ему итогово как с гуся вода, а вас, обличителя, примется изничтожать. Такого не остановить. Будет гнаться, пока не пронзит клыками. Аналогия напрашивается: расправа над Галилеем и Коперником. Пусть лучше (лучше для всех) пребывает в приятном заблуждении. Пусть думает, что пронзительно проницателен. Пригож. Из чувства самосохранения не нужно злить. Правдой. И полуправдой. Пусть почивает в грезах. Пусть лучше он поучает вас, чем вы его. Пусть городит общеизвестное. До оскомины тягуче скучнейшее. Тоскливо заунывное. Как заигранная пластинка. Мочало, навязшее в зубах, — тоже его признак. Одно и то же, одно и то же. Иногда кончается терпение и подмывает крикнуть: «Скажи хоть что-нибудь небессвязное, определенное, осмысленное, хватит чушь пороть, ахинею городить и приятно улыбаться, балакай по существу, не о расплывчатом, а о насущном, не о хренотени, а о важном, что волнует! Пусть убого, но рассуждай, хватит разглагольствовать и обобщать. И жевать мочалу!»
Но ведь он еще и блистательный оратор. Ас пустопорожности. Он вас затмит, переговорит. Поэтому: что за необходимость с ним смогаться? Вообразите: предстоит беседа с абсолютно бессмысленным существом, которое не сообщит ничего нового. Стоит ли подступаться? Изгонять козла из парадиза, где пасется в сладком сне. В нирване. Пробуждение может дорого обойтись и отозваться самым чудовищным образом на вашей скромной персоне. Сдержитесь. Не вступайте в конфронтацию. Просто знайте: перед вами — бревно. Этого достаточно. Чтобы не пасть жертвой, обойдите стороной. Если понимаешь, с кем имеешь дело, это уже некоторая гарантия безопасности: легче, застрахованнее, превентивно сподручнее выживать.
Да и нужны ли демагогические навороты, филологические уловки, тайлерановские кульбиты? Тактика и стратегия должны быть другие. Не тыкать идиота носом в его идиотизм, в этом нет доблести, напротив, сквозит безрассудство, задача — не показать, сколь тягостно и мучительно пребывать рядом с ним, сколь муторно терпеть его торжествующий апломб, его пошлые широковещательные успокоительные реляции. Дайте себе трудоемкое задание: общаться с ним на равных — не ради того, чтобы самому поглупеть или что-то выгадать, у идиота никогда ничего не выпросишь, не вытребуешь, он ничем не поступится и не поделится, проблема, стоящая перед вами, носит экзистенциальный характер: сохранить свой разум, дабы не нанести урон горстке неидиотов, количество которых мизерно и продолжает убывать, утрата каждого неидиота невосполнима, идиотов пруд пруди, на смену одному тотчас заступают десятки, сотни, тысячи, а зияющая пустота на месте вышибленного, выкошенного умного может не заполниться никогда.
